Как только Кристина Лясковец и Елизавета Шароха объявили своим соседям по острову о том, что покидают Сейшелы, Илья Яббаров призадумался… А как же любовные треугольники? Как же его гарем? Как же он будет мутить темы и ярчить на Сейшелах, если все разъедутся?
Но изменить ничего нельзя, и принявший на грудь тропического рома, Илья начал жаловаться Чуеву на судьбинушку свою горькую. И вспомнилась ему Машка-красавица. И понял он, что нет на острове краше девушки, чем его любимая блондиночка.
Попытка поговорить по душам не увенчалась успехом. Бухун, вместо того, чтобы проникнуться к нему всей душой, поддержать и посочувствовать, оказалась бессердечной стервой. Он ей о синяках на душе – а Бухун ему демонстрирует синяки на теле, оставленные им же. Он ей в любви признается и просит простить, а она, стерва такая, прощать не собирается. Он ей под домиком надпись из ракушек выложил, трогательную. Матрас из домика вытащил прямо на улицу и улегся под дверью, как преданный песик на коврике. Готов ради нее раком лечь и гадить, гадить, гадить (сказал не так, но дословно это переводить неэтично). А Бухун, стерва, схватив веник, начала уничтожать то, что для нее создал Илюша своими собственными руками. А потом еще и матрас сбросила со ступенек прямо в грязную траву…
Увидев все это… Яббаров заплакал и попросился домой… Причем не на поляну, а именно домой… Довела таки «гадина» мужика… Довела! Умничка!
