Лягушонок целый год обихаживал старушку, вынес много, бит бывал, но, однако, возмужал. Долго ль коротко терпел, не остался не у дел, поживал на островах и мозги он пропивал. Все его сперва жалели, неужели вся родня дружно бросила тебя? На съеденье жадной бабе, превратившись в «Тоись» к Жабе?
Плачет матушка давно, Лягушонок влез в дерьмо. Сам там с радостью купался, хоть страдал и обижался. Только талеры копил и актером не прослыл, возомнил себя великим, резко грамоту забыл. Или неучем и был? Помолчал бы, как и прежде – уподобился б невесте. Каждый чих и каждый вздох Жабе должен быть подвластен, мужичком когда-то был, но все напрочь позабыл. Превратился в приведение, стал как Жабкино виденье. Танцевать-то научился, плохо грамоте учился, и умом не блещет он, может, просто обречен? Быть всегда под каблуком, жадной лапой удручен иль ей порабощен?
Или не нравятся девицы, что готовы преклонится, приголубить, оценить и в мужчину превратить? То ли ядом ананаса отравила навсегда? Где же матушка тогда? Санитары, поспешайте, Лягушонка выручайте, женит Жаба, и тогда, катастрофа на века. Вдруг плодиться там начнут, мир вокруг с ума сведут.
Мораль сей сказки такова – от славы стонут на века, когда смеется вся страна.
