Девица краса – белая коса, лицом хороша, добрая душа. Пришла на нашу полянку, но сказкой-то ошиблась. Не царевна-Несмеяна, не Василиса Прекрасная, а спящая красавица какая-то из нашей красной девицы получилась.
Первый раз появилась красавица, да в силу неопытности и глупости то чуть в объятия старого шута не угодила, то молодца не юного, но и не злобного избрала. Только сидит целыми днями Марьяна наша искусница, ресницами хлопает, иногда слово молвит, да и не всегда в лад. Нравом спокойным и речами неспешными всем мила стала, чуть в Герои года не попала и силы волшебные путем трудным на неизведанный остров ее отправили. Бросила добра молодца – к другому упорхнула за моря-океаны.
Только в краю чужом другой оказался не Иваном-царевичем, а злым и вредным Дракулой, уж крови нашей Марьяночки попил, все ее искусства проверял, да силой себя любить заставлял. Сжалились над мольбами Марьяны силы высшие, домой ее вернули, к любым папеньке да маменьке. Маменька аки мачеха, дочь свою хоть и любившая, но в черном теле державшая, Марьяну снова на полянку гонит, добра молодца искать велит, с рук сбыть желает. Папенька в трудах праведных дочурку и вовсе не замечает. Вот и пришлось Марьяне вернуться, да в объятия Борова попала. Недолго Марьяна словам Борова обманчивым внимала, заселилась в избушку и села молча у окна, то ли собачкой сторожевой, то ли замочком на дверях, то ли просто украшением на жирной шее свинской.
Боров все свою спящую красавицу разбудить пытается, да не поцелуями сладкими, а речами бранными да талеры с нее требует за каждое слово не сказанное, дело не сделанное. Терпит Марьяна-искусница, пытается всеми силами Борову не перечить, в глаза заглядывает да все выспрашивает, так ли она стоит, так ли лежит, струями ли угождает? Да Боров все не доволен, я, говорит: «Что хочу, то и ворочу – а ты сиди, избушку сторожи, а то мать твою на помощь позову, быстро уговорю, будешь и дальше мне угождать, может, и с собой возьму, куда-нибудь, когда-нибудь».
Вот и сидит наша Марьяна искусница на полянке, в чужой сказке с чужим недобрым молодцем. Может, очнется когда-нибудь и в другую сказку уйдет, а может навечно молчаливым замочком останется.
