Жил на свете парень способный, умный, с чувством юмора, да вот не красавец, что уж поделать. Голова толковая отличное образование получить помогла, только применение талантам странное нашла. Сделал он шутки неказистые да речи заумные своим собственным брендом – и стал старым лысым Шутом, песенки сочиняющим, на одной ножке скачущим да всех в шок своими тантрическими представлениями вгоняющим.
Ищет Шут не просто любовь на полянке – а самую лучшую, распрекрасную и добрую, а вот находит – тех куриц, кои приходят себя показать да других погонять. Пристрастился Шут к зелью окаянному, сдружился со Змеем зеленым, и шутки-прибаутки стали его мельчать, все больше типично полянскими выглядеть. То за сапоги-скороходы, то за проход в заветные воротца к Халяве девицы с Шутом хороводятся, годы идут, а семьи и привязанности все нет, видать, не разглядит никак его суженая.
Да вот только он разглядел – не успела курица-Рапа на остров Окаянный прибыть, старый Шут, на время Змия изгнавши, быстренько новую шутку в борьбе за глупое сердце, короткий ум да длинный волос, задумал. Да что там задумал – он ее и воплотил, как мечталось – первую свадьбу на берегах океанских, в землях заморских сыграл. И ничего, что невеста ревет белугой, она теперь жена ему, да и остальные пообвыклись, тоже ее супругой нареченной да свежеиспеченной считают. Так и спорили бы долго, да приехала тут теща окаянная, да устроила она битву и сечу со старым Шутом, что пришлось ему бегством от жены да тещеньки спасаться. Мол, как смел ты, юродивый, на красу ее девичью покушаться?
Испугался старый Шут, в сторонку отошел, дескать, и не жена она мне боле, погуляю я на воле. Да вот девица, зазноба прежняя, с ним еще на полянке бывшая, назад просится, Шута обихаживать.
Если Змий его не прикончит раньше времени, будет еще жизнь счастливая, семейная у Шута старого, умнющего, но свои талеры он отрабатывает живота своего не жалеючи (и зрителя тоже).
