Решил Петух податься в поросята, примкнул он к тем, кто посильней. Клюв поменял он на свиное рыло и вылетел в края, где потеплей. На остров с ним кукушка Маня скачет, ведь о любви кудахчет и не плачет, что петушиный лик все больше с рылом схож. Кто Маньку потанцует – тот и гож. В кустах же островных «рояль» томится, сидит, горюя, Рапа и боится. Но что поделать, мама далеко, а «Понимаеш?» слушать нелегко.
Другой наш поросенок, он же Боров, с каких-то странствий снова возвратясь, Скрипучку принялся учить, ну чисто мать. Так раскраснелся, разорался, что чуть инфаркту не достался. Ну, а, Скрипучка, из-за скрипки бой дать готова тот же час.
Смеясь, кричит, мол, стар ты, дядя, проект для молоди, и хватит. Изображать незнамо что, такое ты смешное чмо. Тут Боров так разволновался, что чуть концы не отдал сам, другой бы просто посмеялся, но он-то, чисто генерал. Сидит, и учит, учит, учит, мол, я успешный – только в чем, в том, что приполз опять к Халяве и обещал построить дом. Долги висят на нем и штрафы, обман, аферы и снобизм – да только вот любовь не пляшет, обычный Боров аферист. Не видит лишь свиного рыла одна Марьяна, по фиг ей, ее мамаша задавила и сплавить хочет поскорей.
Три поросенка в нашей сказке, куда без третьего – беда. И вот в свиной ряд устремился Глебасик жирный, навсегда. Ему так хочется вписаться в разряд успешных, деловых, что он готов и прогибаться, и шестерит, и шестерит. От Борова не ждет совета, обещанной избушки ждет, и поучает, что как надо полянский меленький народ. Ну а когда к своей свинюшке он лезет с играми ролей, мы выключаем телевизор и рот полощем поскорей.
За что дана нам эта кара – полянку превратили в хлев, вы, силы высшие, вмешайтесь и прочь гоните всех свиней.
