Объявили силы высшие, от возмущения зрителей вдруг прозревшие, амнистию своим сидельцам. Только те по камерам обустроились, с марухами и планами на зимовку, а тут им – бац, и птица Обломинго прилетела.
Зараза она, подлая птица, столько Крысу караулила, и перед самым Новым годом таки изгнала за пределы зоны. Взяла Крыса котомочку, ручкой помахала, слезу смахнувши, и потопала восвояси, срок свой отмотавши.
Птице этого мало, она к самой Королеве Нефтевышек наведалась, мол, тепло ли тебе девица, уютненько, от морозов в теплые края желаемо? А не соизволишь ли к выходу с вещами отправиться? И Болвана с собой прихвати, пока новый срок за махинации с фондом для сирых и убогих не схлопотал. Пришлось им, доченьку захватив, уходить по добру, по здорову.
По воле высших сил самых злобных рецидивистов с полянки отправили на дальнее поселение, подальше от зрителей и новеньких. Надолго ли, нам не ведомо, но, чтобы новеньких и блестящих, как только что отчеканенные талеры, не покусали - сослали подальше.
Тайными неведомыми тропами добирался Петух, торил дорогу контрабандную для пахана Борова, речи иноземной не ведая. Ранее попала его маруха туда, (кликуха Манька-Облигация). Для тех, кто первой сказки не читал напомню, что у Петуха кликуха была Ебанько, но он всем говаривал, что Яббик (впрочем, зрители прозвали Табаки).
Чтобы было над кем глумиться им туда еще и Иванушку-дурака отправили, да и девицу, дитя бросившую и телесами всех пугавшую, тоже прислали. Мол, пусть и у тебя маруха будет, на зоне у всех должны быть.
Теперь в поселении порядок – за зоной смотрит Боров, каждый вечер всех на одном берегу и у одной параши усадит, связь с большой землей держит. Да вот незадача – не хочет его маруха Марья-искусница свадьбу «Очко» играть, пришлось на помощь звать ее мамашу, чтобы был свой пахан у женской части острова. Теперь они вдвоем Марью склоняют, к браку тюремному, незаконному. Плачет-рыдает, Марья-искусница, но от срока освободиться не желает, где уж ей, изнеженной, против злой мамы-мачехи да Борова устоять.
Манька-Облигация дралась-дралась с Петухом, да и вытребовала себе послабление, разрешили ей отдельную камеру занять да Крота прислали, чтобы Петуха мог приструнить. Набил морду (или харю) Крот, угомонился Петух, но и себе маруху требует.
Крот же свою Годзиллу дожидается, хоть и крутит любовь-морковь с Манькой.
Долго, ли коротко ли, только теперь на полянке правила возвращать взялись, видать, всех рецидивистов в то дальнее поселение ссылать будут. Что-то намеки из сказок в жизнь воплощаются, не ведаю, к чему бы?
